Дерини. Трилогия [ Возрождение Дерини. Шахматы Дерини. Властитель Дерини] - Кэтрин Куртц

Джеанна, показав знаком, что они могут продолжать свои занятия, вышла на террасу. Когда менестрель вновь заиграл свою нежную мелодию, королева медленно перевела взор на противоположную стену. Сорвав розу с нижней ветки, она положила ее на задрапированную черным бархатом скамеечку, стоящую под розовым кустом.

Именно здесь, среди солнечного света и роз, которые так любил Брион, она искала внутреннего покоя, столь необходимого для того, что ей предстояло. Может быть, тут ей удастся набраться сил и смелости, дабы совершить задуманное.

Почувствовав слабую дрожь в коленях, Джеанна поплотнее укуталась, словно защищаясь от внезапного порыва ветра.

Она еще никогда никого не убивала — даже Дерини.

Нигель в пятый раз нетерпеливо дернул парчовый шнур звонка у входа в апартаменты королевы, его серые глаза наполнились гневом, и соответствующая тирада уже готова была сорваться с губ. Тот оптимизм, что вселил в него короткий разговор с Алариком, сильно пошел на убыль. Если хоть кто-нибудь не откроет эту дверь в течение трех секунд, он…

Нигель собрался дернуть шнурок в шестой раз и уже поднял руку, когда услышал за дверью короткий шорох. Он отступил на шаг и увидел, как открылась маленькая смотровая щель двери, расположенная на высоте человеческих глаз. Чей-то карий глазок пристально разглядывал его сквозь отверстие.

— Кто это? — сурово спросил Нигель, приблизившись к двери.

Карий глаз отодвинулся, и он увидел молодую служанку, отступающую от двери, с ротиком, застывшим в форме буквы «о».

— Девушка, если вы не откроете дверь немедленно, я разобью ее, уж лучше откройте!

Глаза служанки расширились еще больше, когда она узнала голос говорящего, и она повиновалась. Нигель услышал, как отодвигается засов, и тяжелая дверь начала медленно открываться. Без колебаний он толчком распахнул ее до конца и ворвался в комнату.

— Где королева? — воскликнул он и опытным глазом быстро окинул комнату, не пропуская ни одной детали. — В саду?

Оглянувшись, Нигель внезапно повернулся, схватил испуганную девушку за руку и медленно сжал ее, блеснув своими серыми халдейнскими глазами.

— Ну? Говори же, детка, да не бойся, не укушу я тебя.

Девушка вздрогнула и попыталась вырваться.

— П-пожалуйста, ваше высочество, — простонала она. — Вы делаете мне больно.

Нигель ослабил хватку, но не отпустил руку служанки.

— Я жду, — сказал он нетерпеливо.

— Она н-на террасе, ваше высочество, — опустив глаза, прошептала девушка.

Одобрительно кивнув, Нигель отпустил ее и, пересекая комнату, поднялся к арке, выходящей в королевский сад. Терраса, он знал, с одного конца соединялась с апартаментами королевы, но туда можно было также попасть и через сад.

Он быстро прошел по короткой, усыпанной гравием тропинке и остановился перед чугунной калиткой, увитой живыми розами. Отодвигая затвор, Нигель бросил взгляд сквозь густую листву на отдаленные покои дворца.

Там королева Джеанна с некоторым удивлением смотрела на испуганную служанку, выбегавшую из внутренних комнат. Приблизившись, девушка начала что-то нашептывать своей госпоже, и Джеанна, опустив розу, которую она рассматривала, настороженно взглянула на калитку, где стоял Нигель.

Поскольку весть о неожиданном визите опередила его, Нигель решительно отодвинул щеколду и вошел в сад. Спустя мгновение он уже возвышался перед дверью, затем вошел в покои и встал перед королевой.

— Джеанна, — поклонился он.

Глаза королевы тревожно бегали по плитам пола, будто изучая их.

— Мне бы не хотелось ни с кем говорить сейчас, Нигель. Твое дело может подождать?

— Не думаю. Могли бы мы остаться наедине?

Губы Джеанны сжались, она перевела взгляд с деверя на своих приближенных. Вновь опустив глаза, королева увидела, как судорожно ее пальцы сжимают стебель розы, раздраженно отбросила цветок и осторожно сложила руки на коленях, прежде чем позволила себе ответить.

— Не существует ничего такого, о чем я не могла бы говорить в присутствии моих фрейлин. Нигель, пожалуйста. Ты ведь знаешь, что я должна сделать. Не создавай мне еще больших трудностей.

Не дождавшись ответа, она испытующе посмотрела на него, но Нигель даже не шевельнулся. Его серые глаза по-прежнему сурово блестели из-под копны густых черных волос, как некогда и у Бриона в его самые мрачные минуты. Он стоял непримиримый, решительный, держа пальцы на рукояти меча и пристально глядя на нее в полной тишине.

Она повернулась к нему.

— Нигель, неужели ты не понимаешь? Я не хочу говорить об этом. Я знаю, зачем ты пришел, и уверяю — у тебя ничего не получится. Ты меня не переубедишь.

Она сперва ощутила, а затем и увидела, что он подошел к ней вплотную, почувствовала, как его одежда коснулась ее руки, когда он нагнулся.

— Джеанна, — прошептал Нигель так тихо, чтобы услышала только она, — я намерен затруднить твое дело настолько, насколько это в человеческих силах. И если ты сейчас не отошлешь своих фрейлин, это придется сделать мне, что будет неудобно для нас обоих. Ты хочешь при них обсудить свои планы насчет Моргана или то, как умер Брион?

Она резко вскинула голову.

— Ты не посмеешь!

— Я?

Она поймала его требовательный взгляд, затем безропотно повернулась и сказала фрейлинам:

— Оставьте нас.

— Но, Морган, я не понимаю. Почему она думает что-то такое?

Морган и Келсон шли вдоль края самшитового лабиринта, приближаясь к широкому гладкому пруду в центре сада. По пути Морган опасался встретить навязчивых соглядатаев, но ни один из них, кажется, не заинтересовался их прогулкой.

Морган посмотрел на Келсона, потом улыбнулся.

— Вы спрашиваете, почему женщина делает то-то и то-то, мой принц? Да если бы я только знал это, я был бы могущественнее, чем в самых своих чудовищных грезах! А ваша мать, с тех пор как разузнала, что я из Дерини, вообще не давала мне возможности приблизиться настолько, чтобы понять ее.

— Я знаю, — сказал Келсон. — Морган, о чем вы с моей матерью спорили?

— Вы имеете в виду — особенно резко?

— Наверное, да.

— Если я повторю, это огорчит вас, — ответил Морган. — Я напомнил ей, что вы уже взрослый, что один день вы уже были королем. — Он опустил взгляд. — Я никогда не думал, что это произойдет так скоро.

Келсон печально хмыкнул.

— Она думает, что я все еще ее маленький мальчик. Как объяснить матери, что ты уже не ребенок?

Морган услышал его вопрос, когда они уже дошли до зеркального пруда.

— Честно говоря, я не знаю, мой принц. Моя мать умерла, когда мне было четыре. А у тетки, которая воспитала меня, леди Веры Мак-Лайн, хватало здравого смысла не бередить рану. А когда умер мой отец и я стал пажом при дворе вашего отца, мне было девять. Ну а королевские пажи, даже в таком возрасте, вовсе уже не дети.